При жизни о журналистах не принято писать. Пришло время. Не стало Марата Арслановича Султанова. Из своих 70-ти жизненных лет 21 год он посвятил работе в «Шилкинской правде». Пришел в газету в 1970 году молодым литературным сотрудником, вырос сначала до заведующего отделом, а затем и до должности редактора. Возглавлял районку с 1984-го по октябрь 1991-го.

Так случилось, что траектория его персональной творческой судьбы оказалась довольно тесно сплетена с изгибами и событиями отечественной истории. …Возвращаясь на минуту памятью в тот давний август 1991-го, невольно задумываешься об иных превратностях жизненной дороги и трудового пути, о том, как много может быть на них непредсказуемого и безжалостного. Тогда в стране сложилась такая общественно-политическая конъюнктура, что ее нахлынувшей волной в один момент накрыло многих руководителей и общественных лидеров. Происходящее и тогда-то воспринималось негуманным по форме и по содержанию, слабо объяснимым и мало убедительным, и сегодня выглядят также непонятным и несправедливым. В ту осень Марату Арслановичу на какой-то период пришлось испытать на себе весь драматизм утраты любимой профессии. Но вот ведь какая штука! – и это по-настоящему редкий случай – казалось бы, человек уже десятки лет, как не числится в штате редакции, а по завершении его земного пути её сотрудникам хочется сказать о нем, как о своем человеке — профессионально близком, из общей с нами среды. По прошествии лет коллективный порыв выглядит закономерным и справедливым, и вот почему.

Чуть позже упомянутых событий М.А. Султанов вернулся на страницы «Шилкинской правды» в качестве внештатного автора – сначала, когда работал в городской администрации, затем – когда в районной, потом – уже будучи на пенсии. Он почти все постсоветские годы был рядом с родной для него газетой, по-журналистски писал для нее и как специалист, и как партийный лидер, и как общественник. Все-таки журналистика всегда была его путеводной звездой и помогала ему проявлять свои лучшие человеческие качества, оставаться самим собой, тем, каким многие его знают, — деятельным, энергичным, неравнодушным, исполнительным, добросовестным, скрупулезным. И разгадка не только в особом редакционном магнетизме, который, как многим известно, долго не отпускает своих авторов. Так бывает, как в случае с М.А. Султановым, когда ты вложил во что-то много душевных усилий, интеллектуальных ресурсов, добросовестности, трудолюбия. У Марата Арслановича не получилось оторваться от газеты, словно он был связан с ней невидимой пуповиной.
Когда говоришь о человеке, от личного восприятия никуда не деться. Знаю, что Марат Арсланович до последнего не мог «выключить» в себе редактора. Эту дотошность и педантичность он вынес, вероятно, еще со своей редакторской поры, когда по вечерам на грантах с печатной машины в очередной раз просматривал предпечатные оттиски и в последний момент успевал внести правку. Перфекционист на печатном поприще до мозга костей, М.А. Султанов категорически не мог смириться ни с одной самой незначительной ошибкой на газетных страницах. Своим цепким редакторским взглядом выявит и выловит малейшую фактическую неточность или грамматическую погрешность. К последним был особенно нетерпим. Непременно придет в редакцию и ворчливо сообщит об этом. С полувопросом, смотря своим пытливым взглядом с прищуром, попутно оценивая по твоей реакции уровень компетентности и владения темой, проверит и убедится, по досадному ли недоразумению, по банальному ли недосмотру или же по причине профессионального незнания произошла оказия. Терпеливо объясняешь ему, апеллируя к изменившимся нормам и развитию русского языка, отстаиваешь свой вариант, а то и оправдываешься форс-мажорными обстоятельствами и соглашаешься. Бывает, в защите возмущаешься и горячишься, раздраженно стонешь от критики. Но краешком сознания понимаешь: таким образом он не столько тебя экзаменует, сколько себя проверяет и самому себе доказывает – видишь? — я не потерял еще редакторскую форму, не утратил былое мастерство! Надо сказать, в целом в редакции терпеливо и уважительно принимали его замечания и подсказки, обычно без обиняков благодарили за прямолинейность и неравнодушие, за искренний интерес к газете и беспокойство о ее репутации. Без ошибок ведь в работе не бывает. Куда важнее заметить, если успеешь, исправить, и впредь не повторять. Лишь изредка периодически в сердцах вспылишь и взмолишься: «Ну, Марат Арсланович, почему же вы не оставляете нам права на ошибку? Вы хоть когда-нибудь начнете нас хвалить или всегда будете ругать?». Только улыбнется с удовлетворением и произнесет в ответ многозначительно: «Хм!..» — в смысле, ишь чего хочешь.
Пишущие люди всегда были штучным товаром, каждый по-своему уникальным и неповторимым. Наш старший товарищ запомнится нам личностью с присущими ей юмором, ироничностью, определенной долей язвительности. Как же думающему человеку обойтись без этих верных спутников критического мышления? При всем том с М.А. Султановым удивительным образом удавалось говорить на одном языке, невзирая на очевидный поколенческий разрыв и определенную разницу в политических взглядах.
Надо сказать, он и среди многих других земляков считался своим: к нему запросто обращались за помощью, советом, просили что-то организовать. М.А. Султанов ведь был носителем ценных знаний по истории района, краеведению, был знаком со многими выдающимися личностями района своего времени. Таких, как он, теперь остались единицы. А много ли найдется среди них тех, кто по первому зову откликнется, кто готов активно делиться своими опытом, знаниями и интересными фактами, кто может реально передать их через прямое общение в ходе деловых и неформальных встреч или обеспечить документальный транзит полезной информации в виде собранных и сгруппированных материалов, книг, брошюр, кто соберет и лично отфильтрует, отредактирует тексты? Ответ известен. А он не боялся, брался и делал.
М.А. Султанов был из плеяды советских журналистов того, «золотого», состава редакции «Шилкинской правды». Обладал блестящим умом, прекрасной памятью, воздушной легкостью письма и идеальным, как уже отмечено, знанием русского языка, и все это сочеталось с высокой работоспособностью. Оставаясь довольно скромным и простым в общении человеком, был личностно оснащенным журналистом. Имел внутри моторчик, и использовал свою публичность во благо людей. А редакторское предназначение в полной мере продолжил реализовывать, когда более десяти лет готовил к выпуску номера коммунистической партийной газеты «Факел», которая пользовалась большим доверием и уважением среди жителей старшего поколения.
Периодически появляясь в редакции то за свежим номером газеты, то по какой-то другой надобности, Марат Арсланович своим нечастым живым общением с сотрудниками олицетворял и обеспечивал в последнее время преемственность разных поколений журналистов «Шилкинской правды». Нам будет его не хватать. Оценки старших коллег – важный ресурс для здорового развития и необходимый элемент для нормального функционирования любой профессиональной системы.
И все равно писать о Марате Арслановиче сейчас непросто: первым делом представляешь, как бы он, прочитав текст, мог прокомментировать его своим едким замечанием или глубокомысленным: «Ну-ну…».
…Давно ушла в прошлое советская журналистика, в которой писалось в основном по делу, а не декларативно. А теперь ушел и советский журналист, каким М.А. Султанов оставался по своему духу и убеждениям. Несмотря на трудовую деятельность, напрямую не связанную с газетой, он, как можно предположить, всегда считал себя в первую очередь журналистом, и приоритет литературного начала в нем всегда был очевиден. …Ушел к своим.
Светлая память. Он навсегда останется в строю журналистов «Шилкинской правды». А для меня еще и первым в профессии редактором-руководителем.

Коллектив редакции