Подготовка к армии

Немного расскажу о нашей армейской службе, о том, какой она мне виделась тогда, и о том, какими запомнились события тех давних дней. Начну с того, как нас готовили к этому новому отрезку нашей жизни.

В марте 1953 года по линии Шилкинского райвоенкомата собрали в селе Чирон около 30 человек из разных деревень: Ононского совхоза, Усть-Теленгуя, Верх-Теленгуя, Макаровки, Усть-Аги, Кирочи, Номоконово, Береи, Завитой и Усть-Онона. Командовал нами отставной сержант Буянов. Нас готовили для сдачи зимних спортивных нормативов на значок ГТО первой и второй ступеней. Мы жили в клубе (бывшей церкви), и у нас был батарейный радиоприёмник «Родина», который слушали по вечерам. Тогда передавали новости о состоянии здоровья И.В. Сталина: температура такая-то, пульс в норме, состояние удовлетворительное. 5 марта 1953 года нам устроили марш-бросок на лыжах на 25 км. Мы вышли примерно в 10 часов утра из Чирона, двигались по реке Онон до деревни Усть-Ага. Местность пересеченная: где по льду, где по берегу то левому, то правому, обратно в Чирон мы пришли к вечеру. И тут мы узнали, что умер И.В. Сталин. У здания правления колхоза шел траурный митинг, собралось много народа. Люди были в состоянии великой скорби. «Ушёл из жизни вождь и учитель», — так тогда говорили, и мне этот день запомнился на всю жизнь.
В мае 1953 года нас вторично собрали в посёлке Слюдянка (ныне Первомайский) для сдачи летних нормативов на значок ГТО первой и второй ступеней. Там нам был устроен марш-бросок на 10 км бегом. Маршрут проходил от клуба посёлка. Тогда он находился на месте нынешнего карьера, а бежали мы вниз по ручью мимо пожарной части, заправки до переезда и в обратном направлении к клубу. В то время там не было дороги, была обычная тропа, которая переходила с одного берега ручья на другой. Мы прыгали через ручей, таким образом мы сдавали зачёты. Кто куда был призван, я не знаю, а нас двоих из Ононского овцесовхоза, меня и Леню Золотухина, призвали 9 ноября 1953 года. Когда мы прибыли в Шилкинский райвоенкомат, нам сказали, что мы опоздали, и наша команда уехала на восток в морфлот. Опоздали мы из-за того, что нам вручили повестки 9 ноября вечером. Я сидел в клубе, смотрел кино, и мне секретарь сельсовета вручила повестку прямо во время фильма. Как сейчас помню, шёл фильм «Веселые ребята», а нам нужно было прибыть в военкомат в 9 утра 9 ноября. Я работал тогда в Шилкинской конторе связи радиомонтёром в радиоузле Ононского овцесовхоза. Я даже не увольнялся с работы, просто сообщил начальнику Гуляеву по телефону, что пошёл в армию.
В это время подъехал Лёня Золотухин, его на мотоцикле привёз Иван Шарыгин. Я утром 10 ноября пришел в контору совхоза и попросил транспорт, чтобы нас увезли в военкомат. Директором совхоза тогда был Михаил Зотов, он дал автомобиль с таким расчётом, чтобы я загрузил её на станции Усть-Онон углём. В Усть-Ононе паром был снят, река Ингода только встала, и переезжать на машине было опасно. Я пешком с доской в руках перешел на левый берег Ингоды и пошёл прямо по железной дороге, дошел до деревни Городище (перед Казаново), там стояла автомашина и в неё что-то грузили. Я спросил, куда они поедут. Шофёр ответил, что собираются в Шилку, и я попросил меня довезти до военкомата.

Новобранцы

Пока мы разговаривали с военкомом, в кабинет вошёл его заместитель лейтенант Галкин и сообщил, что в Чите на призывном пункте есть большая партия новобранцев, и тогда нам вручили проездной билет до Читы. Мы пошли на вокзал в 12 часов ночи, сели на поезд и уже в шестом часу утра 11 ноября были в Чите. У Лени в то время там служил старший брат Виктор, и мы на такси поехали к нему, потом он нас на автобусе проводил до первой Читы. Там в клубе ПВРЗ было около 3000 новобранцев, и вдруг к нам подходит майор авиатор и спрашивает, откуда приехали. Мы сказали, что из Шилки, и он забрал нас с собой и привёл в комнату, где уже были ребята. Нас оказалось 16 человек отдельно от основной массы. Потом нас повели на медкомиссию, вслед нам все говорили: «Вон лётчики идут». Комиссию прошли быстро. Затем меня и ещё четверых отобрали, посадили в машину и сказали, что мы поедем в Песчанку грузить продукты. Приехали на склады. Сначала погрузили походную кухню, потом продукты, дрова, уголь и бочку для воды, затем поехали в Читу. На железной дороге в Чите стоял пустой товарный эшелон, в нём был пустой товарный вагон, и мы разгрузили все в него. Тогда майор Кротов, как мы узнали, приказал охранять вагон и растапливать печку-буржуйку. Через некоторое время приехали остальные ребята, мы стали ждать отправления поезда.

Распределение
по ротам и занятия

В 11 часов вечера наш поезд тронулся на запад, через 15 дней мы были в Красноярске. Вышли из вагона, тут подошла машина, нам приказали погрузить личные вещи: у кого чемодан, у кого котомку. Погрузив, машина отошла, а нас построили, и мы шагали маршем до авиагородка 7 км пешком. В школу младших авиаспециалистов, как её тогда нам назвали, мы пришли в 5 часов утра. Сразу же нас привели в баню. Мы помылись, переоделись в солдатское обмундирование. После бани нас повели в столовую на завтрак, потом мы пришли в казарму, нам дали немного поспать и после этого нас распределили по ротам. Лёня Золотухин попал в первую роту, а я — во вторую первого батальона. В роте нас разбили на взводы. Меня назначили командиром отделения № 2 второго взвода, а помощником командира взвода — Лёню Иванова из Арбагара. После этого нас повели в учебные корпусы и заставили сдавать вступительные экзамены по математике устно и письменно, по физике, русскому языку и литературе. Кто не сдал экзамены, тех отчислили в хозроту. У нас же начались занятия согласно расписанию, в который входили такие предметы, как электротехника, радиотехника, ключ и азбука Морзе, различные радиостанции, слесарные и ремонтные дела, физкультура, история ВКП(б), Конституция СССР, огневая и химическая подготовка, изучение Устава внутренней и караульной службы, Устав строевой службы и другие наставления боевой службы.
Занятия в учебном корпусе продолжались по восемь, а иногда и по 10 часов каждый день. Особое напряжение создавалось при работе «прием и передача на радиостанции»: находясь в наушниках, выйдешь из класса, а в голове всё ещё пищит. Урок длился 90 минут, через 45 минут занятий была три минуты физпауза, и занятие продолжалось. С непривычки было трудно, но постепенно втянулись, привыкли к такому графику работы. Кроме того, ещё были частые ночные тревоги: то простая, то атомная. По атомной тревоге обычно ходили за 3 км в ущелье, так называемое Коровий Лог, и обратно, в казарму, да ещё проводили дезактивацию. Хорошо если без техники, только себя, свою одежду и оружие. А винтовки у нас были трёхлинейки Мосина образца 1898 года/30.
Боевая подготовка проходила в тире, стреляли из карабина и автомата ППШ, а также бросали гранату боевую РГД-УЗГ только без чехла. Вообще мало стреляли, много уделяли внимания строевой подготовке и песням. Проводились смотры, конкурсы между ротами, и вот однажды мы заняли первое место по школе среди рот, а перед этим разучивали новую песню о героях-краснодонцах. До сих пор помню слова: «Это было в Краснодоне в грозном зареве войны, комсомольское подполье поднялось за честь страны. Кто там улицей крадётся, кто в такую ночь не спит? На ветру листовка бьётся, биржа-каторга горит…». Эту песню мы разучивали и пели перед вечерней поверкой каждый день, и так отчеканили, что нам было присвоено первое место по школе. Занимались строевой подготовкой и готовились к демонстрации 1 мая и 7 ноября, в которых принимали участие в городе Красноярске на проспекте им. Ленина и Сталина. 1 мая мы проходили строем с оружием в руках, а 7 ноября мы стояли линейными на площади.

Секретная служба
в столице:
новые впечатления

Учебный год мы закончили 20 ноября 1954 г. За окончание школы с отличием мне был объявлен отпуск домой, но я его не использовал, поэтому меня и ещё семь курсантов распределили для дальнейшего прохождения службы в Москву. Командир роты сказал отказаться мне от отпуска. Я спросил, что мне нужно сделать. А он: «Иди в стройотдел и откажись». Я так и сделал. Когда пришел в строевой отдел, там был полковник Королёв. Я доложил ему как положено по уставу, а он усмехнулся и сказал: «Ну-ну». Через два дня мне вручили секретный пакет с фамилиями курсантов, которые были распределены для дальнейшего прохождения службы в Москве, и мы пассажирским поездом Владивосток — Москва отбыли из Красноярска. В столицу нашей Родины прибыли 5 декабря 1954 г. Выйдя из вагона на Ярославском вокзале, были удивлены: здесь идёт дождь, с крыш течёт вода, по перрону ручьи. Такая погода в декабре нам не понравилась, но делать нечего: погода погодой, а служба службой. Мы узнали, как проехать на Чкаловский аэродром. В справочном бюро нам сказали, что электричка идёт с Ярославского вокзала на Монино, и нам выходить на остановке платформа Чкаловская, а это был научно-исследовательский институт военно-воздушных сил. В нём было три управления, нас определили в подразделение СП-50 (система слепой посадки самолётов). Распределили по разным объектам: меня и Лёню Иванова назначили на объект «Радиомаяк Глиссада», остальных — Сашу Куликова, Володю Макарова и Иннокентия Пономарева — на ближний привод, а Александра Родионова, Геннадия Плотникова и Петра Уварова — на дальнюю приводную радиостанцию. Так началась наша служба на новом месте. У нас не было своей постоянной казармы: мы жили то в аэродинамической трубе, то в землянке, в которой в военное время хранили ядохимикаты, летом — в палатках среди сосен, в наряд мы никуда не ходили, работали только на радиостанциях. Меня назначили начальником глиссадного радиомаяка, а также командиром отделения. К нам прибыло молодое пополнение, десятиклассники, прямо с гражданки. Мы для них стали наставниками-учителями — обучали их устройству и работе радиостанции. За хорошую службу моя фотография висела на Доске почёта (фото № 1).
На фото № 2 (слева направо) Геннадий Плотников из Усть-Кары, Иннокентий Пономарёв из Верх-Хилы, Александр Родионов из Карымской, Александр Куликов из Нерчинска, автор этих строк (Борис Мотовилов из Ононского овцесовхоза) и Пётр Уваров из Нер-Завода.
На фото № 3 слева Лёня Иванов из Арбагара, Володя Макаров из Уненкера и я, автор этих строк, около фонтана «Каменный цветок» на ВДНХ. У меня много фотографий, где мы на Красной площади, на Крымском мосту, видели Кремль и собор Василия Блаженного, тогда он реставрировался, кругом находились строительные материалы, были у парадного входа в здание Верховного Совета СССР, у Царь-колокола. И нет ни одной фотографии с объекта, на котором служили. Было всё секретно и запрещено фотографироваться, мы давали подписку о неразглашении военной тайны на 25 лет, и я никогда никому не рассказывал, где я служил, просто говорил, что в Москве на аэродроме Чкаловский.
В столице мы впервые увидели телевизор. Это был маленький экран размером с фотографию 12 на 18 см, его марка КВН-49. Для увеличения изображения применялись выпуклые пустотелые линзы из прозрачного стекла, в неё наливалась чистая дистиллированная вода, и это устройство перемещалось по горизонтали перед экраном, тем самым немного увеличивало изображение, а также применяли салфетки розового или светло-голубого цвета, что давало розовый или голубой оттенок изображения. Потом появились новые телеприемники «Темп-1» и «Темп-2» с экраном в три раза больше кэвээновского.
В 1955 году Н.С. Хрущёв и министр обороны СССР, тогда был Н.С. Булганин, прибыли с дружеским визитом в Англию. Хрущёв вылетел на первом реактивном самолёте ТУ-104, который был создан в КБ Туполева в короткий срок; по сути, это бомбардировщик ТУ-16, только в нем увеличили фюзеляж до пассажирского. Это был первый в мире пассажирский реактивный самолёт. Страна Советов торжествовала. Министр обороны СССР Булганин ушел на эсминце морем. Очевидцы того визита рассказывали: «Когда самолёт прилетел в Лондон, вся аэродромная система была выключена, и над городом стоял густой туман. Самолёт кружил над городом, и вдруг появилось окно, туман рассеялся, и пилоты увидели взлётно-посадочную полосу и резко пошли на посадку. В это время была включена вся система аэродрома, и самолёт благополучно приземлился». Тут же появились в газетах Лондона фотографии самолёта с разных ракурсов; видимо, там устанавливали фотокамеры, поэтому долго не давали посадку. Вокруг нашего эсминца тоже крутились какие-то подозрительные люди, и наши моряки-аквалангисты выловили лазутчиков, но всё обошлось без эксцессов. Об этом визите мы смотрели передачу по телевизору.
Был такой эпизод: выступал Туполев по Лондонскому телецентру, ему задали вопрос: «Вы коммунист?». Он ответил: «Я коммунист, но я беспартийный». У замполита полковника Кисилевича мы спросили, почему он так ответил. Он нам рассказал, как его арестовали за какие-то дела и отправили в Магадан. Поведал и об аресте Королёва, который работал в ГИРД. Там испытывали ракету, она преждевременно загорелась, его обвинили в умышленном поджоге, арестовали и тоже отправили в Магадан. Во время Великой Отечественной войны у Туполева была не доделана конструкция самолёта ТУ-2, и лётчики перед вылетом на задание из кабины выставляли оглоблю – палку, создавая вид пушки для обороны хвоста. На самолёте не было такого вооружения. Вот тогда был привезён Туполев в КБ, чтобы он доделал все недоделки. Туполев, в свою очередь, попросил в помощь привезти Королёва. Так они вернулись из Магадана. Впоследствии Королёв вернулся в ГИРД и успешно занимался разработкой ракет.
В 1955 году в странах Варшавского договора происходили провокационные беспорядки — это события в Венгрии, Чехословакии, в Польше. Самолёты НАТО нарушали воздушное пространство Советского Союза. Наши лётчики вылетали на перехват на советских самолётах ЯК-125 (перехватчик). В Средиземном море шла другая война между Египтом и Англией, которая контролировала Суэцкий канал. Корабли Советского Союза получили свободный и короткий выход в акваторию Индийского и Тихого океанов.
Наступил 1956 год. Москва готовилась к проведению международного молодёжного фестиваля, который должен был пройти в 1957 году. Мы тоже жили надеждой, что увидим это мероприятие не с экрана телевизора, а наяву. Но наши желания были разрушены принятым постановлением о сокращении армии на один миллион шестьсот тысяч человек и срока службы на один год. Тогда в авиации служили четыре года. Мы должны были демобилизоваться в 1957 году, а мы поехали на год раньше домой — в 1956-м. В этом же году Н.С. Хрущёв объявил на пленуме ЦК КПСС о «культе личности» Иосифа Сталина. Его тело было вынесено из Мавзолея и похоронено рядом с Мавзолеем у Кремлёвской стены.
В те же годы сын Иосифа Сталина Василий Сталин был главнокомандующим Московского округа ПВО противовоздушной обороны в звании генерал-майора. Он много уделял внимания развитию спорта Советского Союза, посещал различные воинские подразделения, где отбирал лучших спортсменов и создавал команды футболистов, хоккеистов, волейболистов, баскетболистов и другие. В футбольной команде в то время были такие асы, как Анатолий Тарасов, Всеволод Бобров, братья Майоровы, Якушев и другие. Для развития спорта Василий Сталин сделал очень многое. В 1955 году наши хоккеисты играли с хоккеистами Канады и они выиграли тот матч, тем самым развеяли миф о непобедимости западных спортсменов. Проходя службу в Москве, в те годы мы были свидетелями тех событий.
Воинскую службу несли на объектах радиотехнических устройств как на аэродроме, так и за его пределами. Дежурили посменно. В свободное от дежурства время проводились занятия по политической, физической, химической, строевой подготовке.
Весной 1956 года к нам прибыли новобранцы-десятиклассники, и мы их обучали и знакомили с устройством и работой радиотехнических устройств, на которых им предстояло трудиться после нашей демобилизации самостоятельно. Вместе ходили на дежурство, то есть мы готовили себе замену.
В свободное время в выходные дни нам предоставляли увольнительные — выход в город. Мы старались как можно больше познакомиться с Москвой. Посещали музеи. Были в Мавзолее Ленина и Сталина, они тогда лежали вместе рядом. Были в музее министерства обороны, в музее Владимира Ильича Ленина, где демонстрировали документальный фильм и его речь. Смотрели одежду, в которой он был во время покушения на его жизнь, когда стреляла эссерка Каплан. На пальто были отмечены отверстия от пуль красными ниточками. В историческом музее особо запомнился отдел подарков Сталину от рабочих и учёных Советского Союза, был подарок от Мао Цзэдуна — рисовое зёрнышко, на котором был нарисован портрет Мао и Сталина и надпись «Дружба на век!».
Во время нашего пребывания в музее там находилась делегация ремесленного училища из Алма-Аты. И одна девчонка подходит к нам и на своём казахском языке обращается к Иннокентию Пономарёву, который обличием похож на них. Он стоит, моргает глазами и ничего не говорит. Тогда я ей сказал, что он русский и их язык не понимает. Она сильно рассмеялась и сказала на чистом русском языке, что её зовут Зейтуна и она из Казахстана. Иннокентий ответил ей, что мы из Забайкалья Читинской области. Также были на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Там привлёк внимание павильон, который располагался слева от входа главного павильона. Войдя в него, мы увидели там бурятскую юрту. В ней была вся обстановка такая же, как у наших бурят в овцесовхозе, у чабанов, которые работали и жили на стоянках в степи. Большое удивление вызвали фонтаны. Первый фонтан «Дружбы народов», где размещены по кругу скульптурные фигуры девушек от каждой советской республики. Второй фонтан «Каменный цветок», изготовленный из драгоценных камней-самоцветов. Третий фонтан «Золотой колос» — это красивое зрелище в памяти осталось на всю жизнь. Павильон цветоводства, где огромное количество разнообразных роз, там же был выложен цветущими живыми цветами портрет В.И. Ленина, который было хорошо видно с главного входа. В павильоне техники и механизации на зеркальном постаменте стоял автомобиль «Волга» ГАЗ-21 с фигуркой оленя на капоте, а в 1956 году был установлен автомобиль «Чайка», который был правительственной машиной. У входа стоял большой автосамосвал МАЗ-500 — эта машина участвовала в перекрытии реки Енисей при строительстве Красноярской ГЭС и других ГЭС. Мне посчастливилось побывать в малом академическом театре имени Максима Горького МХАТе и посмотреть спектакль «Сын Рыбакова» с участием знаменитой актрисы Аллы Тарасовой. Запомнились слова из песни, которую она пела: «Помнишь ли, милый, ранней весной, как ты был счастлив тогда со мной». Побывал на концерте в то время популярного молодого певца Глеба Романова, который исполнял песни, тогда они были в моде: «Два Сольди», «Бесаме мучо», «Парижские бульвары», «Коимбра, чудесный наш город». Также популярными были и Леонид Утёсов, Марк Бернес, Клавдия Шульженко, Майя Кристалинская, Лидия Русланова, Мария Мордасова и другие исполнители эстрадных, народных песен. А у нас в армии была грампластинка с песнями, где звучали такие слова: «Так случилось, что в ночи заблудилась на печи. Хвать, хвать за мешок, думала, что женишок». Шуточная частушка, которая стала символом проводов отслуживших солдат и отбывающих домой. В любое время ночи пластинку заводили на полную громкость, мы просыпались и знали, что у кого-то поезд и кто-то отъезжает домой, и все провожали с этой песней домой.

Из Москвы — домой

Мы демобилизовались в октябре 1956 года. Нас даже отпустили в первую очередь на месяц раньше, так как мы живём далеко от Москвы. Мы, все восемь человек, вернулись домой в своё родное Забайкалье, где нас ждала другая — гражданская — жизнь. Как сложились дела у всех — не знаю. Встречался только с троими ребятами — с Сашей Куликовым, Володей Макаровым и Лёней Ивановым. На фото № 4 мы с Лёней у его дома на станции Дарасун. Я был на командирских сборах на станции Туринская, где мне было присвоено звание техника-лейтенанта, сборы длились 45 дней, это была служба в запасе. Одновременно работал на производстве сельского хозяйства и периодически призывался на сборы по линии военкомата на три-пять дней. На фото № 5 наша группа офицеров запаса на переподготовке в Туринской Карымского района в мае-июне 1972 года.
Может, кто жив, и откликнется…
Борис Федорович
Мотовилов,
ветеран труда
с. Ононское

Фото: личный архив Б.Ф. Мотовилова