Как-то я услышала в современной версии сказку про Ивана-дурака. Эта сказка приобретает необыкновенные и причудливые формы, играет новыми фантастическими красками. Захотелось поделиться ею с людьми. Вдруг кому-то пойдет на пользу и научит уму-разуму.

В одной деревне жил старик с тремя сыновьями. Детки полными оболтусами росли. В праздности и безделье проходило все их время. Надоело старику горбатиться на них. Вынес он на широкий двор богатырский лук. Вручил по стреле, сказав: «Довольно дурака валять! Стреляйте куда Бог пошлет. Ищите свои стрелы. Где найдете, там и счастье обретете. Устал я от вас, детушки!».
Стрела, что пустил старший сын, в Москве упала. Подобрала ее ох и богатая невеста, аж депутатская дочь. Там старший и осел.
Второй недоросль запустил стрелу в Забугорье. Улетела, едва не сбив паричок с заморской бизнес-леди. Подтянул сынок портки и довольный в чужедалье умчался. Подфартило и этому.
Младшенький Иван-дурак ох и ленив был. Все на печи лежал, мечтал, чтобы печка сама его к счастью свезла. Все бока Иван отлежал. Ну нет счастья, хоть ты тресни! Лень ему стало и тетеву натягивать как подобает. Вот и полетела стрела недалече, в ближайшее болото плюхнулась. Взяла ту стрелу лягушка — дочь царя местного, заколдованная злыми чарами. И суждено было ей оставаться зверушкой, пока стрела с неба не упадет. Кто явится за стрелой, тот и суженый.
Ивану делать нечего. Надо идти на болото. Притащился он к болоту. Видит, стоит девица, заветную стрелу держит, улыбается ласково и молвит: «Здравствуй, Иванушка! Вот и мое счастье подоспело. Пора за дело приниматься».
— Какое еще дело?! — выпучил дурак глазки.
— Избу строить. Ты мужчина, приступай, а я помогать буду.
Засмеялся Иван:
— На кой ляд ты мне сдалась, лягушка? Избу тебе надо, сама и руби. Я в жизни тяжелее чары хмельной не поднимал ничего. Коли суженой назвалась, подкинь деньжат. В город подамся. Если повезет, и тебе вышлю. А ты давай работай! Это не по кочкам скакать да квакать!
Схватил Иван подношение и был таков. Семь верст дураку не крюк. Дошел до первого кабака, где спустил все подчистую. А жить-то надо.
Пошел дурак работу искать, хотя к любому труду отвращенье четкое сызмальства. Хоть и говорят, что работа дурака любит, к нашему никаким боком. Не берут нигде — неуч! Лишь в одной конторе сжалились, послали дороги класть. Увы, все хорошо знают, какими получаются дороги, если их дураки берутся строить! Выгнали дурака.
Взяли метлой махать, да окромя пыли ничего не наработал. Всюду гонят. Решил к девам подкатить. Девы разборчивы. Ничего у него нет — ни дела, ни уменья, ни злата, ни серебра. Дали от ворот поворот.
А жизнь красивая подзадоривает, мимо со свистом пролетая. Как ни хотелось Ивану на болото возвращаться, да пришлось. Глянул, а лягушка уже венцы к окнам подвела, огород благоухает.
— Давай, Ваня, достроим дом, — говорит.
Осерчал дурак:
— Тьфу ты, жабье отродье! Я начальником хочу быть. На машине богатой ездить, при шарфе и галстуке ходить!
— Так на начальника учиться надо! Ты же лоботряс и сельскую школу не окончил, и ни одной книжки не прочел.
— Во, книжки читать… Делать мне больше нечего! Ты, лягуха, жить меня не учи. А подбрось-ка лучше деньжонок. И поболее. Я это — диплом куплю, должность тоже. А командовать я с малолетства любил. Я как важным начальником стану, подгоню себе плотников артель, враз хоромы поставят.
Вздохнула тяжело лягушка:
— Эх, Ваня-Ваня! Бедная та держава, где в начальстве дураки усядутся. Нет у меня денег больше. Одно ожерелье жемчужное осталось. Забери, коль свербит, и уйди с глаз долой!
— Давно бы так, — довольно пробурчал Иван. — Ишь, земноводная, ты туда же. Поучать норовит. Лоб себе расшибать — фигушки, а дуракам, как говорят, и везет всегда, и живется легче!
Минул год. Заложил Иван-дурак жемчуга, ссуду взял, с нужными людьми дружбу завел, кому надо подмазал, где-то подсластил. Так и поскакал нахрапом по скользким карьерным ступенькам. На презентациях замелькал, в комиссиях разных разбух, приосанился, палаты в центре прикупил, на шикарной машине рассекает.
Умишка дурак не прибавил, напротив, остатки скудных мозгов жирком заплыли. Одна наглость и осталась, а совести у Ивана отродясь не водилось. Что ни делает, с него как с гуся вода — с дурака какой спрос? Думать Иван и раньше не пробовал, нынче же совсем ни к чему — есть кому за него думать. И никто Ивана дураком не кличет, за глаза только если.
А тут случай представился, и вспомнил дурак про болото, домик, лягушку.
— Во! — шарахнул себя по лбу чугунному. — Отдохнуть надобно от трудов. К лягухе на шашлыки.
Собрал дружков, таких же обалдуев, девиц развеселых, и на заморских машинах в лес они и отправились. Смотрят: терем высокий поставлен, тихо, уютно. Лягушка хлопочет по хозяйству.
Дурак важностью надулся:
— Эй ты, стол накрой! Гостей напоить-накормить! Пошевеливайся!
Дева взглянула гордо:
— Я вам не прислуга. Иль забыл, за чей счет разбогател? Да вижу, не впрок тебе богатство пошло. Ошиблась я в тебе, Ванечка. Ничего, еще не поздно оплошность исправить.
— Че ты мелешь, головастик?! На кого рот разеваешь? Да ты видишь, кто я?
— Дурак, кто же еще? Воистину заставь дурака богу молиться, он не только себе лоб, но и пол прошибет. Думаешь, если ты большого чину, неизвестно за какие заслуги, так тебе везде простор и управы не сыщется? Нет! Не бывать кривде в почете! Кончилось твое сытное время. Прощай.
Грянул гром, затряслись в страхе деревья, замелькали в неистовом фейерверке ослепительные искры. С кочки спрыгнула лягушка, презрительно квакнув напоследок.
В знойном воздухе закачались, превращаясь в миражи, и постройки дивные, и цветники, и терема сгинули, как и не было. Машины заморские со всем их похабным содержимым. Исчезло все.
Топтался посреди заболоченной поляны один Иван-дурак. Насмешливо гаркнули вороны.
— Что я тут делаю? — испугался Иван. — Батюшка штоль меня в лес послал? Не помню.
И тяжело ступая размокшими лаптями, поплелся дурак в родную деревню, недоумевал, какая нелегкая занесла его сюда. Наступил, даже не заметив, на диковинную стрелу, и та переломилась с треском.
Эх, Ваня-Ваня… Не садился бы ты не в свои сани.
Пересказала
Татьяна Белякова
г. Шилка