(Продолжение. Начало в № 17 от 27.02.2018 г., № 23 от 20.03.2018 г.)
— Так, ягодка, ты салат перемещала? — спросила бабушка Надя.
— Да, баба, — щебетала Настя. — А когда котлеты будем жарить?
— Котлеты я сама пожарю, а ты накинь курмушку, в сенях набери постряпушек. И деда с Сашкой крикни, пусть чай идут попьют, — ответила бабушка.
— Хорошо, баба,- кивнула Настена.

Накинув курточку, Настя вышла в сени. В сенях было просторно и светло, на столе, укрытом полотенцем, стояли несколько больших булок хлеба, заполняя все пространство вкусным ароматом. Рядом же на листе лежали вкусные бабушкины булочки.
«Назад пойду и наберу булочек», — подумала Настя.
На улице было хорошо, тепло. Послеобеденное солнце припекало, навевая дремоту. Рядом с поленницей в земле копошились куры, кудахтая на всю ограду. Напившись молока, на крыльце дремал кот Васька.
— Вот ты, гроза мышей пушистая, отъелся за зиму-то, — погладив кота, сказала Настя.
Увидев Настю, он замурчал, потягиваясь на солнце. Услышав голос Насти, виляя хвостом, из будки выскочил пес Бимка.
— Бима! Бима! — подойдя к собаке, сказала она. — Ну что, лохматуха, как дела у тебя? Попозже я тебе косточки вынесу.
Довольный Бимка, услышав волшебное слово «косточки», ужом закрутился возле Насти, облизывая ей руки.
— А, подлиза! Ладно, пойду я, мне надо деда с Сашкой позвать, — погладив собаку, сказала Настя.
Во дворе Сашка чистил стайки, вывозя навоз в огород, а дед городил загон для телят. А по огороду, распугивая кур, смешно подкидывая задние ноги, носились два нынешних теленка. Почувствовав свободу и простор, они неустанно бегали друг за дружкой, лишь на мгновение останавливались, чтобы что-то промычать, пободаться и дальше лететь сломя голову. Настена залезла на забор, чтобы получше понаблюдать за телятами.
— Настена! — окликнул дед правнучку. — В огород пока не ходи, а то снесут тебя эти черти.
— Деда, я за вами, пойдемте чай пить, — болтаясь на заборе, ответила Настя.
— Это можно, — отозвался дед Дмитрич. — Сашка, дочищай да пошли.
— Ладно, деда, а телят-то что — загнать или пусть еще побегают? — спросил Сашка.
— Да пущай еще побегают, — ответил дед.
— Эй, стрекоза! — снимая с забора правнучку, сказал дед. — Ты куда же так забралась-то?
— Я не стрекоза, это чтобы лучше видеть, я же еще маленькая. Ты что, деда, забыл сказку-то: «высоко сижу, далеко гляжу», — нахмурив бровки, ответила Настя.
— Ой! Забыл, старая я башка, — дед смешно себя хлопнул по лбу. — Ну что, веди меня, Анастасия, чаевать.
— Пошли чай пить, и башка ты не старая, а хорошая, — ответила Настя.
— Пошли, а то баба нас, поди, уже заждалась, — усмехнулся дед. — Надо же такое придумать: «не старая, а хорошая»? Как что скажет — хоть стой, хоть падай.
Чай в деревне попить — это целая, можно сказать, церемония. Сам чай должен быть обязательно всегда свежезаваренный, густой и горячий, иначе это не чай, а моча бычья. К чаю подается тонко нарезанное сало, ставятся отварная картошка, нарезанное холодное отварное мясо, обязательно яйца, сваренные вкрутую. Сметана с вареньем — это завсегдатаи деревенского стола. В зависимости от сезона на стол ставятся нарезанные огурцы с помидорами. Во главе стола стоит большая хлебница с вкусным хлебом и пресными калачами. Рядом в хлебнице поменьше аппетитной горкой лежат всякие постряпушки. Самые вкусные бутерброды — из калачей: разрежешь его пополам, намажешь сметаной, потом сверху огурчик с сальцем либо варенье. М-м-м, вкуснотища — «Макдональдс» отдыхает. И вот примерно такой «чай» бабушка приготовила деду с Сашкой.
— Ну, мать, справный загонщик мы с Сашкой сколотили, заработали на кружку чая, — с порога зашумел дед.
— Да все готово, уже садитесь чаевать. А Сашка-то где?
— Да идет он, щас, последнюю тачку вывезет и придет.
— Тачку тебе, а уроки-то парень когда делать будет, а? — спросила бабушка.
— Да я спрашивал, Сашка сказал, что там легко, да и половину он уже в школе сделал, — ответил дед. — Он же смышленый у нас парень-то.
— Тем более у нас с ним договоренность, — уже швыркая чаем, продолжил дед.
— Как-така договоренность? — насторожилась бабушка, усаживая Настю за стол. — Кушай, доченька.
— Дак если школу без одной «тройки» окончит, то со мной до покоса поедет дня на три на дальнее зимовье, — ответил дед.
— Смотри у меня, если хоть одна «тройка» у Сашки будет, и ты у меня хвост прижмешь. Только на покос поедешь и все, — шутливо пригрозила баба Надя.
— Хвост! — засмеялась Настя. — Баба, у деда хвост что ли есть?
— Да нет, это так, к слову, — засмеялась бабушка. — Кушай, ягодка наша. А я Сашке пока чай налью, вроде, он в сенях шумит.
На пороге избы появился Сашка и, как дед, прям с ходу:
— Баба, не звонила мама-то? Где они едут?
— Да, звонила, мужичок ты наш. Все хорошо, едут, скоро будут дома. Садись чай пить, — обняв Сашку, ответила бабушка.
— Это я мигом, сейчас руки только помою. Есть охота, слона, наверное, сейчас съем, — ответил Сашка.
— Да вы молодцы у нас, столько работы сегодня переделали. Да, Настя? — сказала баба.
— Да, бабушка, — ответила Настена. — Баба, а где мы Сашке слона возьмем, а?
— Да это он шутит, Настенька, — засмеялся дед.
— Ой, кулёма ты наша, рассмешила, — рассмеялась бабушка.

В школьном актовом зале сегодня было необычно людно. Школьники, учителя, родители с интересом смотрели за происходящим на сцене.
— Вам, сударь, дали же понять, что грязный юмор ваш тут не уместен.
— Ну что вы, батенька, отнюдь, все дамы любят мои шутки. А вы, смотрю, в защиту рветесь, хотите с помощью меня блистать пред юною особой.
Обстановка на сцене накалялась, весь зал замер, следя за игрой юных артистов.
«Вроде, школьная постановка, а как все сделано красиво, как ребята играют, жаль, отца нет», — подумала Света.
— Ну что – дуэль?! Скрестим здесь шпаги!
— Прошу вас, сударь, покиньте зал! — и юная особа села на колени и слезно умоляла. — Я вас прощу, пожалуйста, не надо никакой дуэли.
— Ну что вы, юная миледи, для вас сейчас прольется чья-то кровь! И вы должны присутствовать при этом, тем более что кровь прольется не моя, — шатаясь, пьяный офицер полез за шпагой.
— Прошу, господь, услышь мои молитвы, — запричитала юная краса.
— Не бойтесь, леди! Обидчика сейчас я проучу, — и молодой корнет шагнул навстречу смерти.
Скрестились шпаги, завязался страшный бой, лихой корнет удачно отражал атаки и рьяно вновь бросался в бой. А молодая герцогиня от испуга вжалась в стенку, закрыв глаза, молила господа о помощи. По коридору послышался какой-то шум, корнет отвлекся на минуту, которая и стала роковой. Воспользовавшись этою минутой, противник смертельно ранил парня в грудь. Затихло все, настала тишина, и молодой корнет, сжимая рану, последний раз взглянул на юную красу. И молодая герцогиня, рыдая, бросилась к нему. Последний вздох, последнее свиданье и поцелуй, застывший на губах.
— В любви бывают тоже расставания, но я с любовью через жизнь пройду и, милый, я тебя найду, — шептала юная краса, корнета обнимая.
— Ну, вот и все, еще один щенок подох! — с презрением, шпагу вытирая, зловещий человек изрек.
Открылась дверь, и в зал вошла дворцовая охрана, скрутили дебошира в тот же миг, но было поздно: юная свеча тихонько угасала, любовью землю озаряя.
— Браво, браво, — закричали зрители артистам.
Артисты, поклонившись, убежали в класс переодеваться. В классе, отданном школьным актерам для переодевания, творился легкий хаос: повсюду — на партах, стульях — был разбросан театральный реквизит. Довольные дети шмыгали туда-сюда за ширмой; где переодевались девочки, слышался звонкий смех.
— А меня сфоткайте в парике!
— А меня в вот этой шляпе, — смеялись девчонки.
— Меня тоже сфоткайте, — заглянул за ширму рыженький паренек.
— А! — раздался девичий писк.
— Васюткин, гад, сейчас мы тебя нафоткаем! — закричали девчонки.
Но было поздно. Чуть не сбив Свету в дверях, Васюткин ускакал в коридор.
— Девочки, Лиза, Таня! — крикнула Света.
— Ма, мы щас, — отозвались девчонки из-за ширмы.
Переодевшись, девочки предстали перед мамой.
— Ну как, мам, тебе понравился спектакль? — спросили они Свету.
— Было классно, девчонки. Юная герцогиня, корнет, но роль девочки тебе больше подходит, Лиза, — улыбаясь, пошутила Света.
— Ну, мама!
— Да шучу я. А кто этого злого дядьку играл?
— А это Лешка из параллельного класса, — ответила Таня.
— Все как по-настоящему, я даже испугалась, когда он шпагу в корнета вонзил, — делилась впечатлениями Света. — А кровь-то откуда?
— Да это, мама, краска, — ответила Лиза.
— Вон в пакете, мам, — показала Таня.
— Ну здорово, молодцы! Тогда что, девочки, отметим ваше выступление? Айда мороженое кушать, — сказала Света.
— Ура! Мам, а можно ребята с нами пойдут и худрук Софья Олеговна, а? — в голос спросили девчонки.
— Да, конечно. У вас же дебют, так что гуляем, — улыбнулась Света.
И через пять минут веселая ватага направилась в сторону ближайшего кафетерия. Ребята шли впереди, смеялись и что-то весело обсуждали. До Светы долетали обрывки фраз.
— А это: «ну что вы, сударь!».
— А на шпагах-то круто дрались.
— Ага, а это: «месье-монпансье».
— Ха-ха-ха, месье-монпансье, — смеялись ребята.
— Софья Олеговна, что теперь ставить будете? — спросила Света.
— Да пока не знаю, много чего хочется, Светлана…
— Да можно без отчества, просто Света.
— Меня тогда тоже просто Софья, — улыбнулась она.
— Хорошо.
— Лето пройдет, а там видно будет, что с ребятами поставить. Они молодцы, смышленые, все на лету схватывают, — ответила худрук.
Так незаметно за разговорами веселая компания подошла к кафетерию. Лешка как настоящий джентльмен распахнул дверь перед девчонками.
— Дамы! Прошу, заходите к нам, сегодня все за счет заведения, — балагурил он.
— Хорошо, тогда будьте любезны, за тот вон столик. Несколько порций дорогого мороженого, горячий шоколад. Что еще будем, девочки? — подыграла ему Лиза.
— Ну, я прямо не знаю, самое лучшее мороженое делают у нас во Франции, а тут, наверное, из сухого молока. И шоколад настоящий только в Риме, девочки! — шутила Катя.
Официанты были малость ошарашены от такой веселой и шумной компании. Но, познакомившись, тоже подыграли ребятам, просили автографы, фото на память. А ребятам только дай возможность пошутить да повеселиться.
«Как же все хорошо! А глядя на эту веселую юность, и сам становишься моложе», — думала Света.

Выехав за город, пожарный уазик свернул с трассы и медленно пополз по ухабам в сопку.
— Ох, — зевал Сашкин напарник, крутясь на маленьком уазовском сидении.
— Что, Игорек, не выспался? — не отвлекаясь от дороги, спросил Сашка.
— Да у малого зубы режутся, всю ночь с женой проскакали.
— Щас на сопку заберемся да падай на заднее сиденье, дремани малость. А я подежурю, — ответил Сашка.
Забравшись на сопку, Сашка еще минут пять покружил, выбирая хорошую позицию для обзора.
— Ну, вот здесь и встанем. Все, как на ладони, — заглушив машину, сказал Сашка.
— Ладно, кто дремать, а кто дежурить, — взяв бинокль, Сашка продолжил. — Пойду на улице покручусь.
— Угу, — уже в полудреме ответил Игорек.
На улице была благодать, где-то в глубине березняка чирикали весенние птахи, заполняя гамом все вокруг. На поляне, прогретой солнцем, зеленой шубой повылазила трава, повыскакивали одуванчики. Черемуха с зимы преобразилась: стояла, как невеста в подвенечном платье; в зеленые наряды оделись и березки с осиной; как всегда, превзошел себя багул — темно-фиолетовыми цветками украсил лес.
Забравшись на капот машины, Сашка облокотился на лобовое стекло.
«Эх, красота-то какая! — глядя на это все, подумал он. — И как же у этих иродов рука-то поднимается поджигать-то это все? Деньги, нажива, эх, ептыть! — в душе матюгнулся Сашка.
— Козлы! — уже вслух произнес он.
— Ты что там ругаешься, насяльника? — выполз сонный из машины Игорек.
— Не спится?
— Да нет, кого-то сначала хоть спички в глаза вставляй, а теперь — все. А ты-то кого тут в одного ворчишь-то?
— Да вон, смотри, красота-то какая, а какой-то козел сейчас спичку чиркает, чтоб сжечь это все ради наживы, алчности своей. А чиновники запрет на экспорт леса не могут наложить, выглядывают там из кабинетов своих, всю ли там Сибирь-матушку выжгли. Э! Да кого воздух сотрясать, власти наши только о себе и думают, — махнул рукой Сашка.
— Да и не говори, — вздохнул Игорек, — тут нам ипотеку одобрили.
— Молодцы, скоро на новоселье и гульнем, — улыбнулся Сашка.
— Да, конечно, гульнем, суть-то в другом. Дают мне деньги, все, значит, но при условии, чтоб у меня от этой суммы уже лежало десять процентов. Это, мы с моей прикинули, около двухсот тысяч. Где молодая семья возьмет такие деньги, а? — спросил Игорек.
— Это ладно, у нас и материнский капитал да родители ссуды взяли, чтоб нам помочь. А если у молодых нет никого, то все. Тут еще дед у нас прикинул, мы за пятнадцать лет-то за свою квартиру деньги отдадим и банку еще квартиру купим. А везде трещат: «Ипотека под двенадцать процентов». Да какие двенадцать, все сто! Вот где, бляха муха, справедливость? — разошелся Игорек.
— Да нет ее, Игорек, справедливости. Если деньги есть, то ты мажор. А если нет, то подь отсель, — осматривая в бинокль местность, ответил Сашка.
— Грустно все это, конечно, много у нас несправедливости, много. Для чиновников мы просто холопы и все. Ладно, хорош языками чесать, все равно нашими словами власти не пронять, только мозоли себе набьем, — подвел черту Игорек.
— И то верно. Опа! Дымок на речке какой-то. Возле брода, вроде, — показал в сторону речки Сашка.
— Поди, опять пацаны с детдома рыбачат да картошку пекут. Поехали глянем, — ответил Игорек.
— Поехали, там и перекусим заодно, Светка мне бутербродов положила да сала шмат, да барабулек всяких, — ответил Сашка.
— Кто про что, а вшивый — про баню, — засмеялся Игорек.

Роман ФИЛИМОНОВ
г. Шилка
(Продолжение следует)