Я думал, это уже никому давно не интересно: как там мы, что с нами, легко ли нам и кто мы вообще такие?
Мы — то самое поколение, рожденное на стыке веков от народа, который плевал на всё в 90-е и всего боится на втором десятке 21 века.
А какие мы? Мы неопределенные, неопределившиеся. Нет мыслей о будущем, нет планов даже на завтра. Знаем только, что вечером выпьем, послушаем музыку, может, что-то напишем, но никому не покажем этого. Будем только сами читать. Читать так долго, что, в конце концов, нам покажется, что всё созданное нами полный бред. Порвем листы, сожжем обрывки, а пепел закопаем так глубоко, что никто и никогда не узнает, было ли это вообще.
Мы безлики. Никто не знает наших настоящих эмоций. Плачем с улыбкой, говоря, что это слезы от сильного мороза на улице. Мы любим с пеной у рта от злобы, с окровавленными кулаками, но любим так нежно и так искренне, как еще никто никогда не любил.
Внутри всё крушится, и в душе такая разруха, какую Пёрл-Харбор не видел. И нам проще выпить, написать незнакомому человеку, чем сказать о своих мыслях взрослым. Это человек в Сети поймет. Даст совет, подскажет номерок, где можно подешевле купить синтетической дряни. И здесь главное — первая затяжка, дальше — больше.
А где в этот момент родители? Они на работе, на даче, где угодно, пусть даже в соседней комнате, но не рядом с нами. Они видят в нас пластилин, который они произвели на свет лет так 15 или 17 назад, — да какая разница! — и готовы лепить из нас то, что не получилось у них.
А мы не хотим так! Мы хотим, чтобы нас понимали. Но понимают нас слишком редко. Легко ли быть молодым? Думайте сами.
М.Н.