Эта сказка вымысел и не имеет ни к кому никакого отношения. Просто смысл этой истории тесно переплетается с нашей жизнью.
Было это давным-давно, а, может, и недавно. Как-то ехал Ванька с покоса, довольный, сена много накосил. И самому хватит, и на продажу, сразу куплю себе новую бричку, думал. А то старая телега на ладан дышит, коня вороного. Эх, мечтал Ванька, красота! Не успел Ванюшка дальше замечтаться, как сбоку в его телегу влетела барская бричка. Рев, пыль, щепки кругом. Когда пыль осела, Ванька обомлел, от его телеги вообще ловить было нечего, да и от барской брички тоже.
— Ты это что творишь? — раздался пьяный рев барина. — Куда прешь, холоп?
— Дак я же по главной дороге ехал, — оправдывался Ванька.
— Щас Цаи (царская автоинспекция) приедет и разберется, кто прав, а кто виноват. Ты мне новую бричку будешь покупать, холоп, — разорялся барин.
«Пусть только цаишники скорей приедут, уж они-то тебе покажут, морда», — думал Ванька. Но жизнь — это сказка, а сказка — это жизнь. Нет, не подумайте, не от того, что добро в сказке побеждает всегда, а от того, что от волшебства денежных купюр в жизни пьяные барины из виновников превращаются в потерпевших. Так и на этот раз. Цаишники не заставили себя долго ждать, быстро прискакали на место столкновения. Успокоили Ваньку, типа, будет все лепота, о чем-то пошушукались с барином. Составили схему места столкновения и укатили. Уже на суде, когда судья зачитал совершенно другую историю столкновения, которая просто не укладывалась в голове, Ванюшка обомлел. Оказывается, это он летел пьяный и устроил столкновение. И постановлением царского суда Ваньку лишили права управлять телегами и в кратчайший срок возместить ущерб барину.
Из избы суда Ванька вышел чернее тучи. Мысли в голове путались, что и делать. То ли к Соловью-Разбойнику за помощью обратиться, то ли продать все и возместить ущерб. А жить-то потом на что? Ведь бричка барина дорого стоит. Что и делать? С такими невеселыми думками Иван добрел до дома. Дома Ивана встречала вся семья. Ванька не стал ходить вокруг да около, рассказал все жене Аленке.
— Что и делать, не знаю, Аленка, — кручинился Ванька.
— Утро вечера мудренее, — проговорила жена.
Наутро Иван решил идти к царю, правду отстаивать. Аленка собрала мужу маленько провианта в дорогу. И отправился наш Иван в путь-дорожку к царю правду искать. Слух по царству разлетелся быстро про Ваньку. Его в каждом селе встречали, угощали разносолами, ночлег предлагали. В одной деревеньке его приютили бабка с дедом. Баньку истопили, ужином накормили да разговоры за чаем завели.
— Вань, ты правда к самому царю пойдешь? — не верила бабка.
— Ага, — кивнул Иван, — к царю.
— Ванюша, — не унималась бабка, — попроси, пусть пенсию нам повысит, а то цены растут словно на дрожжах, а пенсия стоит на одном месте. Как будто на замерзшей опаре поставлена.
— Да погодь ты, бабка. Ты, Ванька, мирову политику спроси да табачку мне заморского возьми, — проговорил дед.
— Ладно, что не сделаешь ради хороших людей. А ваши где дети, внуки? — спросил Иван.
Бабка сразу пригорюнилась, дед тоже как-то поник, полез за кисетом да за трубкой.
— Да выросли и разлетелись от нас кто куда, и вспоминают нас только тогда, когда мы с бабкой пенсию получаем, — проговорил дед. — Сразу: «Мама, папа, дайте денежку». А как денег нет, то и дети не появляются. Видно, плохо мы их с бабкой воспитали.
— Да нечего, не расстраивайтесь, образумятся ваши дети, — пытался успокоить стариков Иван.
— Эх, ладно, пошлите спать, а то что-то засиделись, — сказала бабка.
Наутро, попрощавшись со стариками, Ванька пошагал дальше от деревни к деревне, от села к селу. Шел наш путник, приближаясь к Царьграду. И все просьбы народные Иван уже записывал в большую тетрадь и с каждой новой деревней или селом записей становилось все больше и больше.
— Царь-то здравый у нас мужик, не то, что князья да бояре, — говорил Ваньке народ.
В одном селе Ваньку приютила семья Егорыча. После сытного ужина Иван с Егорычем скрутили по самокрутке и расположились на завалинке. Егорыч давай заливать свои жизненные байки.
— Вот, помню, соседу выдал барин как-то новую мощную телегу, чтоб лес возить. Ну и приспичило этому хорьку похвастать ею, когда мы у меня летом что-то с мужиками отмечали. Прибил бы того, кто сказал «А, может, прокатимся, а?» — произнес Егорыч. — Запрягли коня в эту телегу и все. Лучше бы я проспал весь этот день, меньше бы от жены досталось. А тут конь с телегой и тремя пьяными мужиками полетел не на улицу, а ко мне в огород, ептыть. Сначала разлетелась поленница, потом кусты смородины, малины, картошка, капуста. Пока коня остановили, пол огорода мне разнесли.
— Ну ты, Егорыч, даёшь! — смеялся Иван.
— Это сейчас смешно, Ванька, а тогда я потом месяц на сеновале ночевал, — проговорил Егорыч. — Вот так-то, а царя-батюшку попроси, Вань, пусть он всех экономистов на мыло пустит, толку от них больше будет, а то заэкономились в доску.
Так с помощью народа Ванька и дошел до Царьграда. Там его встретили как полагается, помыли, накормили и спать с дороги положили, а с утра к царю на прием.
— Ну, проходи, Иван, — проговорил царь-батюшка. — Слыхал, что какая-то неприятная история отправила тебя ко мне.
— Да тут вот, царь-батюшка, народ свои просьбы в тетради изложил, — и протянул все записи царю.
— Так, давай почитаем, что там народ просит, а то мне мои князьки да бояре говорят, что в царстве все хорошо, — сказал царь, погружаясь в чтение. С каждой минутой царь-батюшка делался все мрачней и мрачней.
— Так пенсия и зарплата не повышаются?! Быстро писаря сюда! — забасил царь.
Писарь как мышка промелькнул мимо Ивана и расположился за столом с готовностью писать.
— Пиши указ, — скомандовал царь. — Немедля повысить всем пенсию и зарплату, а князьям да боярам зарплату уменьшить до самой маленькой пенсии. Ну а остальные указы по Ванькиной тетради пусть моя спортивно-музыкальная дума проработает и отчитается мне в кратчайший срок.
— Спасибо, царь-батюшка, за все. Теперь и домой пора, — проговорил Иван.
— Постой, а как же твоя просьба? — улыбнулся царь. — Да и мою ты просьбу не выслушал.
— Да что ты, царь-батюшка, зарплату повысил, и все просьбы народа выполнены, и на том спасибо, — засобирался домой Ванька.
— Во-первых, Иван, твоего обидчика-барина мои опричники арестовали, занимался контрабандой матрёшек в соседнее царство. Так что теперь ты никому ничего не должен, бумагу тебе восстановят на управление телегами и, — задумался царь, — во-вторых, хочешь пойти ко мне на службу?
Ванька опешил и не смог слово вымолвить.
— Понимаешь, Вань, — продолжил царь, — своим князьям да боярам я уже не доверяю, а разогнать пока не могу. Болезнь у них, говорят, какая-то заморская — клептомания, прут всё сволочи из под носу. Лечить нас надо, говорят, но ничего — дрыном я их вылечу.
— А я-то что должен делать? — очнулся Иван.
— Раз в год объезжать царство, спрашивать у народа пожелания, просьбы и потом ко мне на отчет. Зарплата будет хорошая, жилье, живи где хочешь. Можешь сюда с семьей перебраться, решай.
— Что ж, царь-батюшка, спасибо еще раз за все, но мне домой пора. Меня уже Аленка моя с ребятишками заждались, да и работа у меня дома есть. А просьбы народа я тебе и бесплатно раз в год буду привозить, тем более, давно своим хотел Царьград показать. Прощай, царь-батюшка, — и пошагал Иван домой.
Р. Филимонов
г. Шилка
